Сибирская нечисть

Вероятно, истории про усадебную нечисть, колдовство и гадания находятся в Сибири в таком же «загоне», как и во всем мире, но на совершенно особом месте находятся истории про нечисть, обитающую в лесах, а также в заброшенных строениях и деревнях. Эти истории вовсе не перестали рассказывать, в XX веке эта фольклорная тематика не исчезла и не ослабла, и причина этого тоже понятна: в Сибири даже в очень населенных местах в крестьянском хозяйстве всегда была очень велика роль охоты, путешествий, отхожих промыслов, торговли. Без всего этого попросту не было хозяйства. Уже в XIX веке сибирский крестьянин вынужден был активно торговать, а города были часто далеки от деревень. Ехали дня два-три, а то и неделю, причем ехали зимой, когда останавливаться под открытым небом было почти невозможно. Значит, люди постоянно оказывались в избушках, в домах, обитаемых только часть года, фактически в брошенных людьми помещениях, где, по точному определению А. К. Толстого, «долго ли другим хозяевам завестись?».

То же самое касается и охотничьих избушек или строений, которые делаются на заимках и на покосах, — все это строения, обитаемые только часть года. Строения, в которых, как говорит опыт человечества, всегда заводятся другие «хозяева».

Россиянин в Сибири постоянно оказывается в таких помещениях, и если пласт историй про столкновения с другими «хозяевами» невелик — я отнесу это на счет выполнения людьми некоторых важных правил. Конечно же, в семье не без урода, но все-таки в Сибири довольно строго выполняются правила поведения во временном жилище.

Во-первых, в такое жилище принято входить как в обитаемое: снимать шапку, кланяться у входа, просить разрешения войти и воспользоваться жильем. Многие люди громко рассказывают о себе, объясняют, почему им понадобилось жилье, и даже иногда вслух обещают себя вести «правильно». То есть ведут себя уважительно, признают правила поведения и первенство «хозяев».

Во-вторых, неукоснительно соблюдаются правила поведения во временном жилище. Пока ты в нем — ты можешь пользоваться всем, что в нем есть, включая дрова и еду. Но, уходя, обязательно оставляют дрова и запас пищи. В этом, конечно, сказывается элементарная справедливость и понимание, что «пока я здесь, мой-то дом без хозяина». Но не только. Сибирские условия заставляют делать поправку на климат, на образ жизни в малонаселенных местах. Мы не знаем, кто и при каких обстоятельствах будет пользоваться этим жильем. Тот, кто придет после нас, может не иметь времени наколоть дров — например, если человек войдет в избу обмороженный или с пораненными руками.

Не так уж часто, но вполне реально складываются ситуации, когда от корректного поведения пользователей жильем зависит здоровье и даже жизнь последующего пользователя. Традиция учитывает это, и «хозяева» жилья принимают это во внимание. Во всяком случае, никакие сложные ситуации и необычные истории не связаны с жильем, которое используется человеком всего 2—3 месяца, а то и несколько недель в году.

Соответствующий пласт историй связан с заброшенными деревнями. Эта реалия — заброшенные деревушки — тоже вовсе не чисто сибирская, но у нас этого как-то особенно много. Остается удивляться тому, как быстро разрушаются дома, из которых навсегда ушли люди. Охотничья избушка или сарай для сена на заимке могут простоять по сто лет и больше, хотя пользуются ими по 3—4 месяца в году, а остальное время они стоят заброшенные. А вот дома, из которых ушел человек, ветшают и разрушаются совершенно стремительно. Буквально лет за двадцать дома превращаются в сущие руины, а за тридцать-сорок практически исчезают. Дольше всех сохраняются почему-то баньки. То ли дело в том, что баньки сочетают простоту постройки и большую основательность, прочность сруба. То ли они больше нравятся новым «хозяевам» деревни… этого я не могу сказать.

С заброшенными деревнями, в домах и в банях которых мне приходилось ночевать неоднократно, у меня связано по крайней мере два наблюдения о необычном.

Первый раз я наблюдал эти эффекты в 1982 году в деревне Усольцево, лежащей на одном из островов Ангары. В это время в Усольцево жили только три старухи и старик, причем вовсе не муж одной из них: его собственная старуха померла несколько лет назад. Жалкие остатки уже несуществующего общества, эти старики ютились в двух домиках, а остальные двенадцать или почти развалились к тому времени, или пустовали и начинали разваливаться.

Это были красивые дома, сделанные добротно и со вкусом. Изящная резьба покрывала наличники окон, коньки крыш, столбики крылечек: строили для себя, готовились жить сами. Грустно было входить в дома, навсегда покинутые теми, кто строил их так ладно и любовно, кто резал по дереву, украшая свою жизнь и жизнь потомков.

Вдруг за моей спиной резко хлопнула дверь. Порыва ветра не было, да и дверь была не открыта, а плотно прикрыта в этот момент. Что-то открыло дверь и с шумом захлопнуло при полном безветрии.

Да, эта хлопнувшая дверь… И сразу же как будто звук шагов по заросшей травой сельской улице. Заскрипело дерево. Да, открывалась калитка. И опять зазвучали шаги. Легкие шаги быстро идущего, спешащего человека.

Галлюцинация? Бред? Мне стало жутко, неприятно, и я быстро пошел к берегу реки, к единственным жилым домикам.

Сельская улица-дорога оставалась неровной, местами глубокие колеи хранили дождевую воду. Возле одной такой промоины глубоко в землю ушел след. След мужской ноги, обутой в сапог; след еще заполнялся водой.

Помню отвратительное ощущение непонимания. Происходило что-то, не имевшее ничего общего со всем моим опытом жизни; со всем, чему меня научили и что я считал всю жизнь истиной. У меня не было совершенно никакого способа хоть как-то объяснить происходящее. Потому что в эти годы я оставался почти полным советским атеистом, разве что склонным соглашаться, что «вообще-то что-то есть» (как это свойственно очень многим атеистам). То есть я был совершенно убежден, что надо принадлежать к Церкви… Но и это убеждение было скорее политическим, было демонстрацией того, что никакие коммунисты своей цели добиться не в силах, моя семья и я лично никакого отношения не имеем к их бредовым затеям и дальше иметь не собираемся.

Но происходящего я не понимал, под защитой себя не чувствовал и испытал отвратительное, очень сильное — до тошноты — чувство испуга и совершеннейшей беспомощности.

Поверхность реки морщил ветер, мелкие волночки накатывались на гальку и крупный песок; открытая ветреная даль была и красивой, и уж, конечно, очень прозаичной. А возле жилого, неразрушенного дома на скамеечке сидела бабушка Алена, положив обе руки на клюку. И это тоже был кусок прозы жизни, чего-то очень здорового, очевидного и реалистического.

— Нагулялся? Молоко будешь пить?

— Буду!

Дефицит общения у старухи был совершенно чудовищный, и минут за десять разговора между нами возникла такая доверительность, что я вполне уже мог спросить: что это, мол, такое ходит по деревне… а не видно?!

— Ходит, батюшка, ходит! — подтвердила весело старушка.

— А кто ходит-то?!

— Да хто его знат? Ходит и ходит… Давай молока подолью.

Не в первый и не в последний раз я столкнулся с мировоззрением, совершенно противоположным мышлению интеллектуала. Мне нужно было, чтобы все явления находили место в некой схеме. Если происходило то, чего не может быть, я очень удивлялся и начинал искать объяснений — как же так?!

А старая бабушка Алена вовсе не нуждалась ни в каких объяснениях. Все, что происходило вокруг, просто учитывалось: есть вот и то, и то, и то… Картошка прорастает, если ее посадить, а если ее поджарить, она вкусная. В деревне есть коровы, а в тайге — олени и лоси. Сама картошка в лесу не растет, зато малина — растет. По деревне стучат калитка и дверь, а в грязи находятся следы ног… Все это есть, и все тут. А как все это объяснить — неважно, и вообще пусть умники и объясняют, деревенской бабке это, может быть, и ни к чему.

Во всяком случае, никаких объяснений бабушка Алена мне не дала, сказала только, что он безобидный, не трогает, и налила еще молока.

А я больше не пошел в глубь деревни и не стал изучать, кто здесь ходит.

Лесной дух

В тот год ничто не предвещало беды.
Это случилось на летних каникулах. Как раз после успешного окончания школы, в тот период, когда еще не нужно париться о поступлении и планировать светлое будущее. Было довольно тепло, и уже к середине июня предки дружно взяли отпуск и организовали нам с другом поездку в деревню, кормить комаров. Благо деревня у нас одна и та же. Хотя, это раньше была деревня, а теперь агрогородок. Название, правда, не поменялось. Ходячая деревня. Ходячий агрогородок. Почему так назвали, черт его знает.
Дома у нас находились на соседних улицах. Небольшие одноэтажные обители, не доросшие еще до звания коттеджей, которыми застроили за последние пару лет всю восточную часть Ходячего. Да и вообще агрогородок ничем не отличался от десятков других городков на территории нашей страны. Рядом был лес с грибами, ягодами и даже некоторой живностью. Мы, кстати, недавно выяснили, что на самом деле это заказник Глебковка. Якобы когда-то давно немного восточнее Ходячего была деревня Глебковичи. Со временем ее поглотил лес и от Глебковичей осталось только название Глебковки. Так это было или нет – не важно, главное, что заказник занимал довольно обширную территорию и представлял собой сплошное нетронутое поле для исследований, чем мы успешно и занимались еще с детства. Тропинок и полузаросших дорог, обрывающихся прямо посреди леса, там хватало. Сколько мы уже проверили, а сколько еще оставалось…
В то лето я так же погрузил свой голубой велосипед на крышу машины, и она завезла нас с предками в Ходячий. Мой друг должен был приехать утром следующего дня – у них что-то с машиной случилось – а потому у меня было достаточно времени, чтобы собрать вел, а за одно и ополоснуть его. Предки сразу по прибытии затеяли грядки, я же, управившись с велосипедом, потиху свалил к небольшому озеру Луже. Терпеть не могу копаться в земле. Промаявшись там до самого вечера, вернулся домой ужинать. А с утра приехал друг.
Дни текли равномерно и вязко, как смола на соснах в Глебковке. Припекало солнце, пили кровь комары, предки копались в огороде, а мы целыми сутками сидели у Лужи и швыряли камешки в воду. Глупое занятие, но что еще делать летом, да еще и в деревне. Купаться. Но купаться в Луже отважился бы только самоубийца в виду завалов битого стекла на дне, брошенных покрышек, проволоки и черт знает чего еще. А другого водоема поблизости не было. К концу четвертого дня друг швырнул в воду последний камень и сказал:
-Надоело.
-Угу, - отозвался я, щурясь на солнце.
-Помнишь тот заброш, на который мы наткнулись прошлым летом? – друг опустился на траву рядом со мной.
-Угу, - я даже не повернул головы.
Он имел в виду вросшее в землю по самую крышу строение где-то в глубине Глебковки. Мы нашли его совершенно случайно, на пару минут сойдя с тропинки, а потом успешно потеряв ее. Да, с ориентацией в пространстве у нас хреново, не скрою. Но в тот раз нам повезло - прямо у хибары начиналась заросшая двухколейка, по которой мы успешно добрались до Ходячего кладбища, а оттуда уже доехали до агрогородка. В принципе, к агрогородку вела более короткая дорога опять-таки через заказник, но соваться в лес во второй раз мы тогда не решились.
-Съездим? Твой вел с тобой?
Я посмотрел на друга. А это идея.
-Ага, - улыбнулся я, - снова приключений на наши жопы хочешь?
-А то…
Ехать решили завтра. С утра как раз светило солнце, было не очень жарко. Но нечто нарушило наши планы – друга запрягли красить защиток. Так что выехать мы смогли только заполдень. К этому времени небо скрылось за сероватыми облаками. Дождя пока не было, но все на него указывало, поэтому перед уходом я все-таки надел байку. Мы встретились на скрещении наших улиц почти на окраине Ходячего и погнали по дороге вниз через лес. Дорога упиралась в трассу, а сразу за ней начинался заказник. Мы свернули налево к кладбищу. Скатившись колбасками с горки, съехали с трассы на гравейку, которая должна была привести нас к кладбищу коротким путем. Теоретически. Практически же гравейка раздваивалась. За спинами проехала машина.
-Ну что, - вопросил друг, -куда?
Я пожал плечами:
-Направо. Тут дорога получше.
Дорога и правда была довольно неплохой: гравейка чрез пару десятков метров превратилась в крепкую двухколейку с небольшими ямками под лужи. Мы рванули вперед. Дорога несколько раз поворачивала в разные стороны, но направление оставалось верным, поэтому никакие сомнения нас не терзали. В одном месте она раздвоилась, обходя здоровенную лужищу, но за ней соединилась снова. А потом путь нам преградило дерево. Упавшее. Толстенный ствол лежал прямо поперек дороги и коряжился вывороченными корнями в лес. Кажется, это была сосна. Ну, как известно, мы не ищем легких путей. Объехали дерево по траве, двинули дальше, отметив, что дорога стала немного похуже. Неприятно.
Вокруг нас вздымались деревья до самых небес, затянутых серыми тучами. Было довольно прохладно. Мы ехали рядом и как ни в чем ни бывало трепались за жизнь, почти не глядя по сторонам. Дорога резво пошла вверх. Потом снова спустилась вниз и опять вверх. Мы проехали уже довольно большой кусок пути, когда наткнулись на еще одно дерево. В этот раз все было похуже. Это была не сосна, а потому несломленные ветви торчали вверх под самыми разными углами. Корни так же были наизнанку. Да и лес вокруг стал заметно гуще.
За этим деревом дорога ухудшилась еще больше. Но по ней все еще можно было ехать, плюс, она никуда не сворачивала. В траве по бокам иногда можно было встретить пластиковые бутылки с выцветшими этикетками. Я пробовал утешиться тем, что тут бывали люди, на что друг лаконично осведомил меня, что бывали они тут года два назад, не меньше. Попадались небольшие уютные полянки. На одной даже стояло ведро, набитое мусором. В одном месте землю покрывал сплошной ковер из опавших прошлогодних листьев – видимо, мы проезжали под тополем или осиной – а в другом зиял огромный черный кратер высохшей лужи. Было так же еще несколько развилок, но дороги, уходящие то направо  , то налево выглядели еще плачевнее этой.
-Теперь это уже больше напоминает поездку по пересеченной местности, - буркнул я и соскочил с велосипеда. Посмеялись. А потом я осмотрелся. И тут мне в мозг ударила мысль.
-Не смотри по сторонам, - негромко проговорил я, оборачиваясь к другу. –Так кажется, что за деревьями кто-то прячется.
-Что?
- На дорогу смотри, короче.
В тот момент, когда мы огибали третье поваленное дерево, начал накрапывать дождик. Вернее, это я огибал, а друг поперся напролом и сейчас матерился, пытаясь перетащить заднее колесо через ствол. На стволах вокруг росли ярко-оранжевые грибы подозрительной наружности, а за деревом дорога больше напоминала обычную лесную просеку, сделанную лет пять назад. Повернуть бы нам назад еще тогда, но как раз в тот момент, когда я озвучивал эту мысль, друг замер и спросил:
-Ты слышишь?
-М? – я прислушался. Где-то проехала машина. Трасса. Совсем рядом.
-Трасса, - сказал я и улыбнулся. –Нам осталось совсем немного пройти по этой трижды гребаной дороге. Правду говорят, русский называет дорогой всякое место, где он едет.
-Или идет, - улыбнулся друг, вытаскивая вел из травы.
Мы шли уже очень долго. А перед этим долго ехали. И по всем моим подсчетам кладбище, если оно вообще было в этом направлении, уже должно было быть перед нами. Но его не было. Где-то снова проехала машина. И, по-моему, мы не приблизились к трассе ни на метр. Дорога петляла, ее почти не было видно из-за травы и размокших кучек грязи. Но мы упрямо перлись вперед, потому как обернувшись, дороги не увидели. Видимо, кто-то, кто хоть когда-то ездил этой дорогой, ехал только вперед. И либо вообще не возвращался (об этом я старался не думать), либо возвращался иным путем (что вовсе не удивительно). Так или иначе, наверное, трава была как-то примята в определенном направлении и с другого угла дороги видно не было. Об этом мне рассказал друг, когда это жалкое подобие дороги в очередной раз повернуло. Мы прошли еще немного, вышли на полянку. А дальше дороги не было.
Дальше вообще ничего не было. Только лес. Сплошной стеной лес. И ни-че-го.
-Пришли, - мрачно ухмыльнулся друг. – Самое время поворачивать назад. Наверное, то была совсем не трасса, а всего лишь ветер.
Я хмыкнул. Дорога назад не внушала мне большого доверия. А точнее сказать, напрягала еще больше, чем отсутствие дороги вперед. Но сквозь чащу не попрешься. Тем более, с великами.
-Знаешь, если мы заблудимся, я предкам буду звонить в самом крайнем случае. Потому как мне тогда гарантированно будет выволочка, - я развернул велосипед и двинулся в обратном направлении. Достал телефон.
-А я сразу скажу деду, чтоб захватил пилу, - отозвался друг.
-Сети нет, - сообщил я назад. Друг тоже извлек телефон.
-И зачем ты мне это сейчас сказал, а? Все и так жутко напряжно. Теперь еще это…
Так, мы пошли обратно. Разговаривать совсем не хотелось, вдобавок усилился дождь. В этот раз друг решил обойти поваленное дерево, а не лезть через него. Теперь даже деревья не спасали от противных капель, разбивающихся о руль, о руки и лицо, и, черт, о сиденье. Я обернулся и протер его рукавом.
-А я еще думал, может байку не надевать, - произнес друг позади меня. Я заметил невысокий пенек между деревьями. Он темнел на зеленом фоне и чем-то напоминал сгорбленную фигурку. Я улыбнулся.
-Смотри, лесной дух.
-Где? – друг с готовностью обернулся и стал всматриваться в просветы между деревьями.
-Да вон, темный пенек, - я указал рукой. Друг помахал ему рукой.
-Привет.
-Так, все, пошли.
Мы снова двинулись дальше. В какой-то момент друг предложил поехать, чтоб было быстрее. Мы проехали метров двадцать и пришли к мнению, что скорость снизилась еще больше. Снова пешком. Капюшон байки на голове стал потихоньку промокать. Я периодически останавливался и извлекал из колес и педалей листья и траву.
-Смотри, еще лесной дух, -воскликнул друг, указывая вперед. Я присмотрелся, и правда, там был еще один пенек. Он тоже напоминал фигурку. Забавно. Еще одного я заметил спустя минут десять, когда обернулся. К этому моменту мы с другом успели поменяться местами, и теперь он шел впереди меня. Итак, я обернулся и увидел пенек. Третий. Они были абсолютно похожи и ярко выделялись меж деревьев. Странно, что я не замечал их раньше. А потом был четвертый. И пятый. Снова позади нас. Меня начали терзать смутные сомнения. Но мало ли в лесах пней?
-Смотри, еще один, -друг указывал куда-то вперед. Пень. Я резко оборачиваюсь и не вижу никакого духа позади нас. Я стал оборачиваться регулярно. Раз в пару минут я стабильно смотрел назад, ничего подозрительного не видел и меня немного отпустило. Мы прошли уже довольно много, когда друг, глядя куда-то в сторону, произнес:
-Мне кажется, или это один и тот же пень? Лесной дух.
Я молча проследил взглядом за его рукой. Там был пень в виде сгорбленной фигурки. Трещины-морщины, мох-волосы. Довольно близко к нам. Тогда-то меня и проняло.
-Идем быстрее. Дорога лучше.
Друг, кажется, уловил что-то в моем голосе, потому что взгромоздился на велосипед.
-Поехали.
Я протер сидение и тоже сел. Скорость немного возросла, и я возобновил оглядывания.
-Ты протер сидение? – спросил меня друг.
-Ага, -отозвался я, снова обернувшись. Ничего.
-А я нет. И теперь мне так хооолодно и моокро…
Я представил. Посмеялись. Дождь поливал нас сверху, мягко шелестя по земле. Я обернулся, рискуя загреметь в кусты, и подавился смехом. Пень. Он остался буквально в пяти метрах позади. Минуту спустя я снова не выдержал и глянул назад. Друг вскрикнул и спрыгнул в траву. Мы приехали на развилку на поляне с ведром. Я точно помнил, что ведро стояло у противоположной стороны поляны. Теперь ведра не было. Был пень. Лесной дух. Он смотрел на нас. Друг смотрел на него.
-Нам туда или туда? –я указал взглядом сперва в одну сторону, а затем в другую.
-Я не знаю… -прошептал друг, не отрывая взгляда. - Зачем ты это спросил?..
-Туда.
Я снова сел на велосипед. Мы проехали совсем немного и снова пошли пешком. Признаться, от этого становилось еще хуже. Со всех сторон нас окружал лес с его звуками и шорохами, с ветром и дождем, который заглушал наши шаги и… Позади хрустнула ветка. Мы синхронно посмотрели назад. Ничего нет. Впереди показалось дерево. Снова хруст. Обернулись. Пень. Я выдохнул и ускорился. Обернулся.
-Он стал ближе… -прошептал друг. Но мы были уже у дерева. Нам оставалось лишь перебраться через него, а потом можно сесть на велосипеды и мчаться до самой дороги. Друг приподнял переднее колесо и стал переваливаться через ствол. И тут мне взбрело в голову снова посмотреть назад. И вот я оборачиваюсь, вижу легкую сеть дождя, лес, траву, его сочную зелень, омытую дождем, как-то облегченно выдыхаю, опускаю глаза… На меня смотрит пень. Он прямо у ног. У него белесые глаза и беззубый рот. У меня сперло дыхание.
-Бросай вел, -прохрипел я, отталкивая велосипед, словно это монстр. –Бросай! Бросай и бежим!
Друг рванул вперед, так и оставив велосипед на стволе. Мы неслись сквозь мокрый лес не разбирая дороги. У меня перед глазами стояло это существо. Лесной дух. И это придавало мне сил. Опомнились только у очередного дерева. Первого и последнего. Перепрыгнув через него аки зайцы, мы спустя секунд 15 выбежали на трассу. Мимо с жутким ревом пронеслась фура, обдав нас ветром и тучей брызг.
Отдышавшись, еле переставляя ноги, двинулись к Ходячему. Мы не разговаривали. У меня в голове поселилась мысль, что мы спаслись чудом. И друг думал об этом же. Я видел это по его глазам. Я даже как-то не придал значения тому, что дома начались гораздо раньше, чем должны были.
-Ничего себе погуляли, часа три, - страх немного отступил, и я улыбнулся.
Мы разошлись на своем перекрестке, каждый направился к своему дому. Я проделал все движения на абсолютном автомате. Дошел до дома, открыл калитку, посмотрел на мамины цветы, посаженные сегодня утром. Вплоть до взятия за дверную ручку. Подергал. Заперто. Моя байка совсем промокла. Я надавил на звонок, и где-то в глубине дома раздалась незнакомая мелодия. Спустя несколько минут мне открыл мужчина лет сорока.
-Привет, пап, прости, я потерял… -я осекся. Это был вовсе не мой отец. Этот мужчина был ниже и толще. И почти лысый.
-Парень, тебе кого? –кажется, он не обратил внимания на мой почти шепот. Я вошел в ступор. Мне открывает незнакомый человек в моем доме и спрашивает, кого мне. Мужчина тем временем продолжал буравить меня взглядом. Моя байка совсем промокла. Я, кажется, повторяюсь.
-Я здесь живу, -сглотнув, произнес я. –А вы кто? Сосед? Где мои родители?
-Парень, я купил этот дом четыре года назад. До меня здесь жила семья, но они давно уехали отсюда. Ты, наверное, ошибся. Иди-ка ты домой, простудишься.
Дверь закрылась. Я простоял на крыльце еще с минуту, а потом вышел за калитку. Достал телефон и сделал единственный возможный вариант – позвонил маме. Абонент недоступен. После этого я набрал другу.
--
говорит Друг
Я оставил друга на перекрестке, а сам двинулся к дому. Странно, кажется, у нас был зеленый забор, а не серый. Калитка оказалась заперта. Я полез за ключами и, вставив один, попытался повернуть. Ничего не получилось. Я попробовал открыть нижний замок, думая, что мать наверняка могла перепутать. Тот же результат. Я самозабвенно крутил ключи так и эдак, пока меня не настиг злой окрик. Я обернулся. Кричала бабушка из дома, что в конце улицы.
-Ты что там делаешь, а? Отойди от калитки! Я хозяевам позвоню!
-Баб, какие хозяева, я и есть хозяин, - крикнул я в ответ.
-Я тебе покажу хозяина! У хозяев прошлых сын уж четыре года как пропал, так они и померли вслед за ним. А дом продали. Тут пара молодая живет уж два года как! У них нет детей! А ну, убирайся отсюда, вор! ВОР!
Я рванул прочь от калитки, пока сюда не сбежалась вся улица. Когда добежал до перекрестка, у меня зазвонил телефон. Я налетел на друга.
-Что за?..
-Сколько, говоришь, мы гуляли? – произнес я. –Три часа? А три года не хочешь?
-Четыре… - еле слышно прошептал друг. –Нас уже не ищут…
У меня подогнулись колени, и я осел прямо в грязь. На границе леса, что была в нескольких домах от нас, стоял пень. Он улыбался.

Мертвая машина

Один мой приятель, назовем его условно Евгений, приобрел поддержанный автомобиль. Он был очень рад покупке, так как считал, что приобрел автомашину очень даже удачно и недорого. Машина действительно была в неплохом состоянии. Встретив приятеля через месяц, я поинтересовался:
- Как машина, нравится, ты доволен ей?
- Я на ней не езжу, а хочу быстрее избавиться от нее, - ответил он.
- Ты же долго откладывал деньги, что случилось?
- Понимаешь, когда я стал ездить на машине, то вначале было все нормально. Постепенно садясь за руль, я стал чувствовать вначале дискомфорт. Постепенно, чем больше я ездил на машине, на меня стало накатываться чувство тревоги, которое постепенно переходило в страх, а далее на меня накатывала волна ужаса и какой-то полной обреченности, которую перебороть невозможно. Я судорожно вцеплялся в руль и еле остановил машину. Я ничего понять не мог, выйдя из машины, все сразу проходило. Садясь снова за руль, все повторялось, причем не обязательно было ехать куда-то, просто достаточно было находиться в машине. Ощущения в машине были кошмарными, контроль я терял полностью. Последний раз я ее бросил на улице и приволок в гараж на эвакуаторе. Там она и стоит. Я пробил историю автомобиля, и выяснилось, что полгода назад в нем, в результате аварии, погибла женщина, причем скончалась она прямо в автомобиле. Волшебники-костоправы автомобиль восстановили, и его мне продал муж погибшей. У меня сложилось предположение, что автомашина запомнила то, что почувствовала женщина перед смертью. В общем, я дал объявление и постараюсь быстрее избавиться от проклятого автомобиля. Больше за руль этого авто я не сяду. Теперь я знаю, что чувствует человек, перед смертью, когда видит, что погибнет, и спасения нет.

Встретив меня через неделю, Евгений с радостью сообщил, что машину он продал дешевле, чем купил и не сожалеет об этом.

Дней через десять, я поинтересовался у Евгения, не пытаются ли новые хозяева вернуть ему автомобиль, он сообщил, что, слава богу, нет, а если и будут его искать, то им придется за ним побегать, так как назад он ее не возьмет.

Я слышал мнение, что не рекомендуется приобретать определенный перечень вещей бывших в употреблении, например диваны и кровати. Я думаю, в этом есть определенная доля истины, так как спать на кровати, на которой кто-то скончался, было бы как-то некомфортно, даже если об этом ты и знать не будешь.

В заключение, хочу всем уважаемым посетителям сайта пожелать, чтобы у всех была бы возможность приобретать любые и только новые вещи.

кошмар моей жизни

Привет всем хочу рассказать историю которая произошла сомной 2 года назад . Я молодой парень всего 25 . Дело было 2 года назад у меня был рейс владивосток - благовещенск как обычно я выехал ночью . В районе 3 ночи я встал на тинкане по нужде . И тут всё начинается , подходит комне девчонка лет 18 и просит довезти её до кремово это в сторону спасска , ну думаю довезу молодая красивая посадил в машину поехали , лето а в машине дубак , спрашиваю у её те нехолодно а в ответ тишина включил печку , и покатили зашел раговор промаю жизнь у меня волосы на заднице за шевелились когда она начала говорить о бомне . Вобщем суть такая расказала за мою жизнь полностью совподение 100% я охренел .Дальше было интереснее я спросил адрес а она мне сказала я её довез как положено до дому .и поехал. Думаю обратно ехать буду и заеду. Проходит время еду домой заеду до неё чем черт нешутит . Стучусь в дверь открывает её мама , я спрашиваю аня дома ? Она на меня смотрит и говорит парень ты болен? говорю что я её довез и заехал на чай посидеть поговорить . Она меня взяла за руку и повела . Пришли мы на кладбище я опешил аня умерла пять лет назад. А когда разговорились с её мамой я сказал где я её подобрал. Она показала где её сбила машина . Я досиньор в шоке. Вобщем хотите верьте хотите нет.