Рассказал правду...

Эту леденящую кровь историю поведал моему дяде его лучший друг - Леонид. Произошла эта жуть лет 6-7 назад. Леонид - большой любитель рыбалки и охоты - собрался с друзьями в очередную вылазку в лес на охоту. Собирались немного развеяться и подстрелить кое-какую дичь, может, пару зайцев или еще кого-нибудь, если повезет, конечно. Благо с этим вообще проблем не было, потому что их товарищ Сергей был местным егерем (лесником). Его охотничий домик стоял прямиком на опушке леса, и он частенько привечал Леонида и его друзей. Все очень хорошо друг друга знали и дружили чуть ли не семьями. В общем, атмосфера в компании, как говорится, царила чуть ли не родственная. В очередной раз все собрались в домике Сергея, разобрали провизию и боеприпасы. Вечерело, они дружно поужинали, выпили, на охоту решили двинуть ни свет ни заря с самого утра. Оговорюсь сразу: их было человек десять, всех перечислять я не буду, расскажу про Дмитрия, тоже охотника и друга Леонида. Утром, как обычно, они выдвинулись в лес на охоту и немного рассредоточились, чтобы самим же не мешать друг другу. Где-то с полчаса все было спокойно, потом послышались выстрелы, кто-то крикнул, что подстрелил зайца, потом все опять стихло, но ненадолго. Вскоре послышался чудовищный треск и шум деревьев, казалось, что треск доносился отовсюду, из каждого уголка леса, казалось, что некая стая бродит вокруг да около. Буквально через минуту раздался душераздирающий крик Дмитрия, крик длился минут пять и был такой сильный, что Леониду заложило уши. Все всполошились, сбежались на крик, но никого не нашли. Все были в панике, Дмитрий пропал, как сквозь землю провалился. Об охоте не могло быть и речи, прочесывали лес в поисках Димки до глубоких сумерек, но все тщетно. Решили заночевать в домике у Сергея, а днем с полицией и спасателями продолжить дальнейшие поиски Димки. Леониду не спалось, и он все время ворочался, вдруг он увидел, как за окном промелькнула до боли знакомая тень. Леонид соскочил и выбежал из домика, метров в восьми от него стоял Димка, он был бледный, как мел, и словно прозрачный, через него просвечивали деревья. Постояв с секунду, Димка шмыгнул в ближайший кустарник. Оттуда эхом доносились слова: «Мертвец, мертвец мертвец…» Леонид заорал и понял, что спит, проснулся в холодном поту, ему снился кошмар. За окном рассвело, и Леонид, выйдя с Сергеем и друзьями из домика, сразу вспомнил тот кошмар и узнал кустарник, в котором во сне скрылся Димка. Обойдя кустарник, друзья обомлели, они просто впали в ступор: на земле в крови лежал мертвый Дмитрий. Его тело было изуродовано, глаз вообще не было, вместо них зияли пустые, кровавые глазницы. А вот его тело, вот что еще было странным, оно было вывернутое и поломанное, словно кто-то закручивал его по спирали, словно пружину. Сами понимаете, вроде никакой зверь на такое и не способен вовсе. Сергей побелел и сказал: «Мы проходили это место вчера раз двадцать и Димки не было на этом месте». А ведь он егерь и в лесу знает чуть ли не каждую тропку. С чем столкнулся Леонид и бригада охотников в лесу - хрен его знает. По версии Сергея, это нечто, что-то, что убило Дмитрия, просто подбросило тело Дмитрия поближе к их домику. Даже и страшно подумать, что как ПРИМАНКУ для них...

За грибами
Не в тайге а Псковской области бывали моменты странные и пугающие. Начиная от шагов вокруг дома и при этом собаки не реагируют, хотя что у соседа истеричный волкодав что мои дворяне.
А разок пошёл за реку к сгоревшей деревне за грибами. Там молодой березняк, грибов уйма и никого. Поздняя осень, тепло, вечереет и я гуляю такой красивый. И вроде все хорошо и ничего не настораживает. И тут боковым зрением вижу громадного пса чёрного. И двигается он безумно тихо. Я не коммандос и не спецназ, вес 120 кг и поэтому продираюсь немного тише лося. Но слух у меня хорошый, он тоже должен шуршать. А не шуршит. Подумал что померещилось и решил дальше идти, и снова он, наперерез. Ну думаю либо крыша едет либо ну его нафиг. Развернулся и к дому. Позже от соседа узнал что там кабаны шарились в очень большом количестве. Их охотники спугнули и всем табором эта свинота рванула к реке, в молодняк. Короче уберегла меня эта призрачная собака. Или глюк.
А в Приозерском районе ЛО как то дороги перепутал и ушёл в сторону финки. Ночью и пьяный. В итоге ночевал на болоте с волками. Не в обнимку как в ролике выше а по соседству. Метрах в 50 друг от друга. За ночь ни разу не поспал, стерег их а они меня. С рассветом стая ушла куда то а я вышел к деревне. Бывало и на ровном месте блуждал, хотя местность наизусть знаю. Но чаще либо с похмелья либо пьяный. Мне ещё дед говорил, царствие ему небесное, что лес пьяных и дураков не любит. Не верил. Теперь даже с лёгкого похмелья в лес не хожу.
И это все здесь, рядом с цивилизацией. А тут Тайга. Где от деревни до деревни по 300 км бывает. Там все что угодно жить может. Даже то что везде уже давно пропало.

тишина
Два года назад довелось мне работать в сибирских лесах на вахте. Работа заключалась в следующем: один раз в месяц на неделю нас закидывали в глушь примерно в семидесяти километрах от ближайшего населенного пункта, да и тот был глухой деревней с разбитыми покосившимися домами, где проживало от силы двадцать стариков. Мы должны были подготавливать избу и баню для мужиков, те, в свою очередь, три недели в месяц рубили лес. Мы рубили дрова, пополняли запас воды из ближнего ручья, ремонтировали постройки. Работы было непочатый край, а было нас всего двое — я и мой напарник. Такая работа придется не каждому по душе — да, платили хорошо, но все же это была только подработка, и мои напарники часто менялись, уступая эту чертову работу другим. И сейчас я понимаю, что надо было обратить на это внимание...

Так вот, свела меня одна из этих вахт с молодым парнишкой по имени Славка. Высокий, крепкий, типичный такой работяга. Дело было зимой, в декабре. Холода еще не наступили, но подмораживало хорошо, да и снег уже лежал сугробами по колено по всему лесу.

Высадил нас водитель у избы и уехал. Работать решили со следующего дня, а пока что освоиться на месте, выпить и поговорить — узнать друг друга. Надо сказать, что Славка не был особо разговорчивым парнем. Вроде толковый, вроде добрый, но все же слушал больше, чем говорил. Мне, честно сказать, такое в людях не нравится. Ну да пусть, не мне судить. Выпили, поговорили, спать вроде как собираться нужно, а он одежду на себя натягивает. Я у него спрашиваю:

— Ты куда собрался на ночь глядя?

— Да прогуляюсь чуток перед сном и приду...

«Странно, ну да ладно», — подумал я, отвернулся и провалился в сон.

Проснулся — еще темно было. Славка меня толкает и говорит:

— Собирайся, работать пора.

Распределив обязанности на двоих, отправились работать. Я должен был вырубить прорубь на ручье, откуда далее черпали воду, а Славка должен был начать рубить дрова.

Я вышел на небольшой ручей шириной метра в четыре. Находился он за пригорком от избы в небольшом ущелье, по обе стороны ручья располагался сосновый лес. Ручей был покрыт толстой коркой льда, и замечательно было то, что тропа была протоптана к нему — иначе идти бы пришлось по сугробам. Слегка заледеневшая прорубь виднелась посреди ручья. Видимо, мужики, напарившись в бане, частенько бегали купаться в этом ручье — потому и тропинка широкая, и прорубь большая, толком не замерзшая. Подрубил я ее топором и, набрав воды в два ведра, отправился к избе.

Славка вовсю во «дворе» орудовал топором, нарубив уже изрядное количество поленьев. Я уже подумал, что, возможно, мы справимся быстрее, чем за неделю, и даже получится отдохнуть перед отъездом. Наполнив несколько баков полностью, я решил сходить последний раз в этот день за водой, а дальше отдыхать, потому как уже начинались сумерки, а работать по темноте не очень-то и хотелось.

Когда я спустился к ручью, то обратил внимание на такую деталь: к проруби с противоположного берега тянулись следы. Конечно же, сильно удивился, но все же подумал о том, что мог и не заметить этих следов ранее, и что, скорее всего, их оставили мужики со смены — ну мало ли кому и куда понадобилось сходить? А я просто целый день не обращал внимания, всякое бывает.

Успокоил я себя этой мыслью, набрал воды и пошёл к избе. Причём так себя убедил, что даже не поинтересовался у Славы — не его ли это следы были. Но, с другой стороны, ему и делать-то у ручья было нечего.

Вечер провели молча, никто ни о чем не разговаривал, каждый занимался своим делом: я читал книгу, а Слава лежал на кровати и молча смотрел в потолок — видимо, о чем-то думал. Перед сном Славка так же, как и в прошлый вечер, начал молча одеваться. Я спросил:

— Опять воздухом дышать пошел?

Он как-то хмуро угукнул и захлопнул за собой дверь.

Не люблю я таких молчаливых и замкнутых людей — а тем более, оставаться с ними наедине в тайге, но ничего уже не попишешь, смену нужно дорабатывать. Я снова погрузился в книгу и не заметил, как прошел час или полтора. Посмотрев на часы, я сильно удивился: неужели он где-то в темноте шарахается по лесу? Куда и зачем он ходит? Подышать воздухом? Но на это уходит от силы минут пятнадцать.

Накинув бушлат, я вышел на крыльцо выкурить сигарету, оглядел темный лес. Глаза ни за что не цеплялись — Славка действительно куда-то свалил. Ничего не видно и не слышно вокруг. Я немного испугался — не заблудился ли он? Но идти искать его не было никакого желания. Я лег спать и снова провалился в сон после тяжелого дня.

Утром меня опять разбудил Слава. Я помялся в кровати и нехотя начал собираться на улицу. На вопрос о том, где же он вчера так долго пропадал, он ответил невнятно: «Гулял». На том и разошлись. Я снова набирал воду, а он все так же рубил дрова.

Уже днём случилось то, что меня насторожило и напугало. Я вновь пошел к ручью за водой и снова обратил внимания на все те же следы. Я думал о них, набирая воду, и случайно упустил ведро из рук — оно ушло ко дну. Сняв бушлат и засучив рукава, я начал обшаривать дно ручья руками. Хорошо, что ручей был мелким — ведро лишь чуть отнесло течением. Через десять минут стараний я все же вытянул его из ручья и начал укутываться в бушлат. Поматерившись, я взял ведра и повернулся, чтобы идти в избу — и тут заметил новые следы. Они шли с того же берега, откуда я приходил, но немножко правее моей тропинки. Следы шли из леса. Их точно не было здесь раньше. Значит, за те десять минут, что я ковырялся с ведром, кто-то вышел из леса, посмотрел на меня и ушел обратно.

Я вглядывался в лес, но ничего не увидел. У меня побежали мурашки по коже; крайне неприятно было осознавать всю эту ситуацию. И единственное, что я мог сделать — это предположить, что приходил Славка.

Я рванул к избе. Слава рубил дрова. Я спросил его, не он ли это был, но он отнекивался и, скорее всего, вообще подумал, что я прикалываюсь над ним. Я его отвел к проруби и показал следы. Мы оба почесали затылки, покурили, порассуждали, но объяснения никакого не нашли. Ведь ближайшая деревня, как я уже писал, была очень далеко от нас, да если бы кто-то и приехал или проезжал мимо, мы не смогли бы не заметить этого — ведь дорога одна. Решили с тех пор ходить по двое, но за водой в этот день уже не отправились, решили покончить с дровами.

Вечер того дня прошел спокойно. Славка в этот раз остался в избе. Скорее всего, ему тоже стало не по себе, и мы сидели весь вечер и рассуждали, откуда же могли взяться эти злополучные следы.

С утра мы работали парой. Первую половину дня таскали воду, вторую — рубили дрова. Большую часть работы мы закончили. Тот день прошел без инцидентов, разве что вечером Славка снова куда-то засобирался, и от мысли, что он опять уйдет в темный лес на несколько часов, чтобы ходить непонятно где по огромным сугробам, мне стало не по себе. Или, может быть, он гуляет по той дороге, что проложена до нашей избы? Но от этого все равно не легче. Да еще и эти следы непонятные...

— Может, все же останешься? Ведь мы так и не поняли, откуда взялись эти следы, — сказал я ему.

— Скоро приду, — буркнул он и вышел за дверь.

В ту ночь он так и не вернулся. Прождав его три или четыре часа, я отчаялся и пошел спать. Выходить в лес и искать его никак не хотелось.

Наутро его тоже не было. Я волновался, сильно волновался. Вышел в лес, полдня пытался найти его, но следов так и не увидел. Тогда я подумал, что он все же ушел по накатанной дороге, которая вела в сторону деревни, но, пройдя по ней несколько километров, я никого не нашёл и понял, что сильно устал, так как с утра был на ногах. Взбрела только одна мысль в голову — быть может, он ушел в деревню, да и забухал там?.. Да, мысль была смешная, и быть такого не могло никак, но она меня кое-как утешила, и этого было достаточно. Я ничего не мог сделать — о связи в тайге даже и думать смысла не было. Машина должна была приехать за нами через три дня. Конечно, я понимал, что жизнь человека в опасности, и на всякий случай решил походить вокруг избы еще раз по лесу — может, наткнусь на какие-то следы. Но, осмотрев окрестности, я снова не нашел ни Славика, ни каких-либо его следов. Уже темнело, и я запоздало понял, что мне еще с утра нужно было бежать пешком до деревни и вызвать спасателей. Я решил вернуться в избу, а утром рано встать и выдвинуться в деревню.

На подходе к избе у меня появилось тревожное чувство. Голова шла кругом от вопросов без ответа. Что же случилось со Славиком? Куда он ушел? Куда пропал? Откуда эти следы у проруби?..

Я зашёл в избу, растопил печь и начал греться. Через какое-то время из мыслей меня вырвали шаги на улице — кто-то шагал по снегу по направлению к двери.

Я обрадовался как ребенок. С криком: «Славка!» — я подпрыгнул, подбежал к выходу, открыл дверь и высунулся на улицу. И моя радость мгновенно сменилась ужасом.

На ступенях в избу стоял... нет, вряд ли это был человек. Я до сих пор не могу понять, что же тогда встретилось со мной лицом к лицу. Даже в тёплом свете из избы из-за открытой мною двери его лицо было мертвенно-белого цвета. На том месте, где должны были быть глаза, были черные круги-впадины — настолько черные, что мне сначала показалось, что глаз вообще нет. Но, приглядевшись, я увидел две черные бусинки на месте глаз. Но даже эти глаза были не настолько страшными, как его рот: он был огромный, как будто его разрезали ножом от уха до уха. Создавалось такое ощущение, что он скалится в улыбке. Зубы были острыми, как клыки. Он был совершенно лысый, а кожа была такой сморщенной, словно он неделю пробыл в воде. Он был огромного роста, так как стоял на несколько ступеней ниже меня, но его голова находилась выше моей на одну.

Не знаю, сколько длились наши «гляделки» с ним. Мне показалось, что прошла целая вечность, но на деле, скорее всего, это было две, максимум три секунды. Я резко захлопнул дверь и запер ее на замок. В этот момент за дверью раздался дикий вопль. Я тут же метнулся в угол с гулко бьющимся сердцем, схватив со стола охотничий нож.

Я слышал шаги по снегу — эта тварь ходила вокруг избы. Через несколько минут я уже слышал несколько шагов одновременно: их было двое, а может, и трое. Они ходили кругом. Я сидел, прижавшись спиной к стене, в полной панике. Вдруг в стену кто-то так сильно стукнул, что с полки упала свечка. И в этот же момент кто-то начал стучать в окно. Я упал на пол лицом вниз, до боли сжимая нож в руке — боялся смотреть в окно. Я не хотел видеть это страшное лицо снова.

Не знаю, сколько я так пролежал. Кто-то ходил вокруг дома, стучали в дверь, в стену, в окно... и так продолжалось всю ночь, а я лежал на полу, закрыв лицо руками, и ревел от ужаса. Сейчас мне кажется, что меня хотели просто запугать, потому что они могли разбить окно или попытаться выломать дверь, но ничего из этого не делали, лишь ходили вокруг избы.

Утром все стихло. Но и тогда я не решился выйти на улицу. Мне казалось, что даже если я пойду в деревню, то не успею до темноты. А может, даже дневной свет их не пугал — ведь тогда к проруби, как мне кажется, выходил именно кто-то из них. Я не рискнул уйти в деревню. Три дня я не выходил на улицу и не отпирал дверь. Я боялся. Я не ел эти три дня, но даже не чувствовал голод — только дикий страх. Три дня я боялся выглянуть в окно. Боялся, что за мной не приедут, что я так и останусь тут один в лесу. Боялся того, что эти твари опять придут ночью... Но этого не случилось.

Через три дня за мной приехала машина. В ужасном состоянии меня забрали оттуда. Славик был объявлен в розыск, через неделю его нашли волонтеры примерно в 10 километрах от избы в лесу — вернее, нашли то, что от него осталось. Его тело было деформировано. Нет, его не выпотрошили, не съели и не порезали. Он висел на дереве, вернее, застрял там — его тело было растянуто. Сложно даже представить такое, но туловище, руки, ноги и шея были растянуты, как жевательная резинка, которую пожевали и намотали на палец. Глаза были вырваны, и не было нижней челюсти. То, что произошло с его телом, было немыслимо. Я видел фотографии на допросе — ведь именно я был с ним в избе, и именно меня подозревали в первую очередь. Впоследствии причиной смерти Славки назвали неустановленное природное стихийное явление, и дело закрыли.

Я не стал тогда рассказывать о монстрах, которых видел в этом лесу — боялся, что меня просто упекут в дурку. Сказал лишь, что Слава ушел в ночь, и что кто-то ходил вокруг избы, дико меня напугав.

С тех пор моя жизнь перевернулась. Я боюсь всего — боюсь тишины, темноты, леса... Это лицо до сих пор снится мне в кошмарах, и я не могу с этим ничего поделать. Я радуюсь только тому, что не оказался на месте Славы.

Грибы

Еще история с махонькой непоняткой.
Типа дачки у моей семьи есть под Волоколамском, 6 соток. Рядом много леса, но не глухого - деревеньки там и сям, да и дачный поселок под 500 участков, неподалеку еще пара поселков - все леса исхожены. Несколько лет назад (а может уже и десяток) удосужилось мне быть на даче когда белые пошли, и чего то меня сбор их как то увлек, аж рыбалку бросил. А леса вокруг вытоптаны, мусор везде, и на каждую грибницу по десять грибников - не дают грибам подрасти, режут только выклюнувших из земли. Но ходил по два раза на день, все излазил, по полведра за ходку приносил (на всех не хватало - грибников больше чем грибов).
Как то занесло меня в один уголок, в старые посадки - есть белые, но как везде - негусто. Поковырял их маленько, думал уж домой идти. Поставил корзину, закурил, вздохнул полной грудью - ляпота кругом. Смотрю - просвет неподалеку, значит край посадки. Почему бы не глянуть? Пошел неспеша без корзины - а там! Белых - видимо-невидимо. Не то что грибница большая - метров 10-15 на 40 примерно, но вся сплошь в грибах. Такого в тех краях не видывал никто очень давно уже. Я за корзиной. Нарезал возле ног - нужно вперед пару шагов сделать, а корзину поставить некуда при ближайшем рассмотрении - белые слишком густо растут. Набрал корзину и на выход. А куда? Не пойму. Вроде по лесу было все понятно, и блудить негде, а как вошел в грибницу - сбился. Подумалось что слишком увлекся грибами, крутанул когда был не разгибаясь. Посмотрел по резаным местам - десяток шагов, как дорожку вырезал, а вокруг - тьма грибов. Дошел до начала резаного. Не пойму куда идти, хоть тресни. Даже примерно. А как потом супергрибницу найти, если выйду петлями? Решил по краю посадки пройти, вышел за край и по кустам редким пошел вдоль нее. Немного шагов - минута какая - и кончилась посадка. Началось не болото, а типа осины мощные да кусты да сырость под ногами - заболоченное свинство, кабанятник вернее. Ну думаю - здесь все исхожено, найду посадку без проблем.
Пришел на дачу, разгрузился, перекусил - а самого в лес жуть как тянет, и типа жадности проснулось - а вдруг думаю кто туда забредет да порежет все? Взял корзину любимую (на 2,5 ведра, с которой был) и ведро вдобавок 12 литровое пластиковое. Как раз все грибы и влезут - подумал. Отправился в лес. Чего думаю попрусь по кабанятнику, лосиные мухи в волосах замучают - пойду по лесу. Ищу грибницу - не найти. И так, и сяк - не выйти в нее. Вроде кусок леса небольшой - две перпендикулярных дороги да кабанятник, где то на граю грибница - не тут то было! Нету. К вечеру дело - что по поти из грибов нашел, с тем и вернулся.
Напланировал с утра по кабанятнику зайти. Долго лазил - нету. Вышел на дорогу, которая одна из двух, сел в тенечке - жара уже, весь взмок по кустам лазить, курю и злюсь уже. Решил идти по колеям, что от тракторов при посадке остались. Иду по крайней, а сбоку новые крайние добавляются. Устраиваю планомерное прочесывание местности. Колеи загибают на поворот, и тут голова начинает типа кружиться маленько - из колей на повороте выходят едва заметные колеи в другую сторону, как шахматная доска кривая. Нырнул в ответвление - опа - грибница! Ну думаю - теперь хоть ночью сыщу ее. Напрасно так думал. Нарезал грибов на всю тару и на дачу. И в грибнице еще навалом растет.
На следующий день... Полдня искал "шахматную доску". Нашел. Голова опять подкруживается, а рядом грибов несколько. Нужно собрать. А вот еще несколько. Держу в поле зрения просвет, чтобы не потерять его, и хожу вокруг и около. Не идут туда ноги, хоть тресни. Уже отругав себя, усилием воли заставляю топать в грибницу...
Неделю носил оттуда грибы, пока время их не прошло, они застарели и зачервивели, а новые расти не захотели.
Год из года при случае "за грибами" иду прямиком туда. Если грибы теоретически есть, то там они есть всегда.
Я не хочу сказать, что место какое то заколдованное или что либо подобное. Но войти туда сложно. Были случаи, когда находясь в грибнице, слышал рядом других грибников, вот-вот выйдут, совсем рядом, но их проносило по касательной к грибнице, не задерживаясь. А на грибнице не было годами никого - ни следочка человеческого, ни окурка, ни мусора, ни срезанного гриба.
Все продумав пришел к выводу, что именно кривые колеи заставляли поначалу меня и ныне всех других идти мимо грибницы. И головокружение, которое каждый раз при входе в грибницу, вызвано не чем иным, как передвижением между деревьями по кривой "шахматной доске". Так думал годами, ведь иного объяснения быть не должно. Вплодь до этого лета.
Этим летом одна из редких поездок на дачу совпала с концом того времени, когда "высыпали" белые. Уже почти отошли полностью, но моя вера в грибницу была и остается незыблемой. Решили сходить в лес с супругой, тем более что есть на чем доехать до леса по полям да канавам. Продвигаемся к грибнице. Начинают реденько попадаться подберезовики да застарелые в основном белые. Супруга увлеченно их собирает. Ну пусть потешиться, спешить некуда. Помаленьку загибаю наш курс к грибнице, настолько же помаленьку супруга идет по касательной к ней. Уже и миновали ее по сути дела стороной. Ну ничего - сейчас развернемся и зайдем. Не тут то было - моя жена слудует по касательной. Нетерпение мое растет и скоро выльется за край - хочу в грибницу! Решаю - личным примером. Дохожу до ее ближнего края и зову жену. Она идет, но не спешит. Остановится, посмотрит по сторонам, увидит где-то в стороне гриб и "сейчас, вот только грибочек..." Время идет, а она не приближается к грибнице. Что-то у меня всплывает в памяти многолетней давности. Я сам хожу вокруг да около, собирая реденькие грибки. Останавливаюсь, закуриваю, вдыхаю полной грудью и вижу просвет... А до этого ходил вокруг да около, а сейчас наблюдаю со стороны, как это делает жена. Становится неуютно. Мелькают мысли, что мне дали в свое время доступ в грибницу, а жене пока нет, да и как посмотрят эти неведомые силы на мою "самостоятельность"? Подхожу к супруге и говорю - хватит, пойдем в грибнице пособираем и на дачу, лучше там отдохнем подольже. Идем к грибнице, я серьезно наблюдаю за ней. "Голова гружится" - от этих слов получаю как обухом по голове. Грибница, грибы - правда не клондайк, поздновато уже - отошли, и мы довольные и совсем не уставшие, едем к даче. И я всю дорогу думаю о грибнице и "допуске" в нее

Привидения

Ещё одно якутское стори, которое пугало меня в детстве. По рассказам, произошло в советское время в Таттинском районе в небольшой деревушке средь бела дня. Рассказчик — назовём его Семёном — был местным колхозником и летним вечером возвращался от сенокоса в деревню. Грунтовая дорога шла по пустыри, было солнечно и жарко (между прочим, летняя жара в Якутии тоже нечеловеческая, редко опускается ниже 30 градусов, а временами доходит и до 40 — то есть абсюлютная разность температур в разные времена года приближается к 100 градусам). Семён идёт себе, настроение хорошее, напевает что-то под носом и в какой-то момент замечает, что навстречу ему по дороге идут трое. Тот, кто в центре — повыше, остальные ниже него. Семён тогда воспринял их как взрослого и двух его детей. Он думает, кто бы это мог быть. Пришёл к выводу, что это некий Никитин со своими сыновьями из его деревни и спокойно идёт дальше. Но когда те подошли ближе, он заметил, что тех, кто идёт по бокам, детьми не назовёшь — они были лишь чуток ниже центрального. Потом Семён обратил внимание, что очертания у идущих очень странные — они были в одинаковых серых одеждах, и грузные фигуры, скрытые под этими одеждами, спускались до земли, расширяясь книзу — то есть по форме «идущие» напоминали что-то вроде бутылки. Ног он у них так и не увидел и не понял, как им удаётся передвигаться.

Семён испугался не сразу. Сначала просто на автомате продолжал идти, потом внезапно различил их большие чёрные глаза на лицах, белых, как бумага, и его буквально перекосило от ужаса. Тут же вспомнил, что, по якутским поверьям, при встрече с «абасы», то есть всякими злыми духами, ни в коем случае нельзя убегать — иначе погонятся и могут убить на месте (см. предыдущую пасту, например). В двадцати шагах вперед от дороги отходила узкая тропинка, и он поставил себе целью дойти до развилки раньше «бутылочных» людей и разминуться с ними. Но страх настолько сковал его, что он буквально заставлял себя идти вперёд с мышиной скоростью. Смотреть на лица этих существ он боялся, но стоило ему опустить взгляд, так сразу казалось, что они вот-вот набросятся на него, и глаза автоматически возвращались к «идущим». Как он запомнил, все трое были практически одинаковые на вид — белые, без единой кровинки, с остановившимися большими чёрными глазами, которые смотрели только вперёд, и с грузными деформированными фигурами, которые становились шире в нижней части. Различались они только ростом.

Наконец, Семён добрался до развилки и свернул на тропинку. На тот момент между ним и существами оставался всего десяток метров. Стараясь не бежать, он шёл по тропинке, краем глаза наблюдая за «идущими». К его облегчению, те прошли мимо, даже не глядя в его сторону. Отойдя от них на приличное расстояние, Семён уже припустил бегом и бежал аж до своего дома. Оборачивался пару раз и замечал вдалеке на дороге тёмные силуэты «бутылочных» людей.

Как потом оказалось, в тот день не только он видел их. В деревне и в окрестностях несколько людей случайно тоже заметили эту троицу и смертельно перепугались. Сошлись все во мнении, что эти «люди» никакого интереса в их деревне не имели и были как бы «проездом», направляясь куда-то по своим «делам»… Как-то так.